1. Я вновь повстречался с Надеждой
2. Ax ты, шарик голубой
3. Ax, если бы можно уверенней
4. Ax, трубы медные гремят
5. А вот Резо - король марионеток
6. А годы уходят, уходят
7. А месяц тонкий-тонкий
8. А мы швейцару: "Отворите двери!"
9. Август в Латвии
10. Автопародия на несуществующие стихи
11. Ад
12. Аисты
13. Александр Сергеевич
14. Американская фантазия
15. Ангелы
16. Анкара, Анкара!
17. Антон Палыч Чехов однажды заметил
18. Апрель
19. Арбат беру с собою
20. Арбата больше нет
21. Арбатские напевы
22. Арбатский дворик
23. Арбатский романс
24. Арбатское вдохновение
25. Аты-баты, шли солдаты
26. Ах, война, она не год ещё протянет
27. Ах, если б знать заранее, заранее, заранее
28. Ах, оркестры духовые
29. Ах, что-то мне не верится
30. Баллада о Дон Кихотах

Арбатское вдохновение
(Воспоминание о детстве )

Слова: Б. Окуджава
Исп.: Булат Окуджава

Посвящаю Антону

Упрямо я твержу с давнишних пор:
Меня воспитывал арбатский двор,
Все в нем, от подлого до золотого.
А если иногда я кружева
Накручиваю на свои слова,
Так это от любви. Что в том дурного?

На фоне непросохшего белья
Руины человечьего жилья,
Крутые плечи дворника Алима...
В Дорогомилово из тьмы Кремля,
Усы прокуренные шевеля,
Мой соплеменник пролетает мимо.

Он маленький, немытый и рябой
И выглядит растерянным и пьющим,
Но суть его - пространство и разбой
В кровавой драке прошлого с грядущим.
Его клевреты топчутся в крови...
Так где же почва для твоей любви? -
Вы спросите с сомненьем, вам присущим.

Что мне сказать? Я только лишь пророс.
Еще далече до военных гроз.
Еще загадкой манит подворотня.
Еще я жизнь сверяю по двору
И не подозреваю, что умру,
Как в том не сомневаюсь я сегодня.

Что мне сказать? Еще люблю свой двор,
Его убогость и его простор,
И аромат грошового обеда.
И льну душой к заветному Кремлю,
И усача кремлевского люблю,
И самого себя люблю за это.

Он там сидит, изогнутый в дугу,
И глину разминает на кругу,
И проволочку тянет для основы.
Он лепит, обстоятелен и тих,
Меня, надежды, сверстников моих,
Отечество... И мы на все готовы.

Что мне сказать? На все готов я был.
Мой страшный век меня почти добил,
Но речь не обо мне - она о сыне.
И этот век не менее жесток,
А между тем насмешлив мой сынок:
Его не облапошить на мякине.

Еще он, правда, тоже хил и слаб,
Но он страдалец, а не гордый раб,
Небезопасен и небезоружен...
А глина ведь не вечный матерьял,
И то, что я когда-то потерял,
Он в воздухе арбатском обнаружил.

1980