« 10 11 12 13 14 15
- У чёрных завистников шустрые слуги
- Уезжая
- Утро
- Утро вечера мудреней
- Хафиз не оставил Шираза
- Хмурым летом
- Хоть я не бессмертник, хоть ты не сирень
- Цадинское кладбище
- Часто я вспоминаю в далёком краю
- Чингизу Айтматову
- Читателей моих попутал бес
- Читая вас, я удивляюсь снова
- Чох
- Что вчера мелькнуло да пропало?
- Что же, наконец, осталось?
- Что значит сила и бессилье?
- Чтобы рвануться в схватку, у мужчины
- Чья от небесного порога
- Шептал я белой ночью в Ленинграде
- Шумел что ни день я, мальчишка крикливый
- Эта женщина замуж сегодня выходит
- Я в городе, где никому не ведом
- Я в горы поднялся
- Я влюблён в сто девушек
- Я друзей своих старых
- Я жив
- Я и сам бюрократ
- Я книжек записных в дорогу
- Я на концертах давно не бывал
- Я не ханжа, но грустно мне, не скрою
|
Я не ханжа, но грустно мне, не скрою
Слова: Р. Гамзатов
Исп.: Расул Гамзатов
Я не ханжа, но грустно мне, не скрою,
Становится, мюриду трёх времён,
Когда мои приятели порою
Уходят к молодым от старых жён.
И хоть любовь, подобная недугу,
Сражать способна нас во все года,
Мужчина должен верную подругу
Не оставлять, как лебедь, никогда.
— Любовь и страсть ужели ты прославил,
Мой старый друг, поэт и грамотей,
Когда не просто женщину оставил,
А мать оставил собственных детей?
Ах, не она ли, словно добрый гений,
Тебя спасала в дни житейских гроз?
Боль утишавшей всех твоих ранений
Ты рану вероломную нанёс.
Забыл ли, как пред девушкой беспечной,
Боясь отказа, не вставал с колен,
Когда ей клялся в преданности вечной,
Ещё правдив, безвестен и блажен.
Чтоб пред тобою звёзды не потухли,
Она тебе старалась не мешать
И всякий раз снимала в доме туфли,
Когда стихи садился ты писать.
И в тень ушла, а ты вознёсся шумно,
Тебя ласкала праздная молва.
От модной ли известности безумно
Твоя вдруг закружилась голова?
Мужское ли тщеславье виновато
В том, что, седой поклонник юных роз,
Боль утишавшей ран твоих когда-то
Ты рану вероломную нанёс?
Но знаю, не озлобившись бедою,
Она тебе желает одного,
Чтоб не был ты покинут молодою
И не сгубил таланта своего.
И зазвучал в ответ земного сплава
Суровый голос, совестливо тих:
— Почто небес присваиваешь право?
Кто ты такой, чтобы судить других?
— Я не сужу. Иной мне долг завещан,
Смятенья и тревоги полон дух.
Прильнул к перу я как заступник женщин
И о судьбе их размышляю вслух.
Летят домой иль отлетают птицы,
О женщинах душа моя скорбит.
И видится мне Вешенской станицы
Казак, что в целом мире знаменит.
Почуяв с жизнью вечною разлуку,
Он благодарно, в горьком полусне,
Губами холодеющими руку
Поцеловал единственной жене.
|
