1 2 3 4
- Последнее письмо
- Последняя война
- Похороны Культуры
- Про первую любовь
- Прости, любимая!
- Рейс на Варшаву
- Салют страна!
- Сапёру
- Свадебный вальс
- Скажи мне, разве ты там был
- Сладкое слово Свобода
- Случай с блондинкой
- Случай с брюнеткой
- Сними наручники, конвой!
- Спасибо, командир
- Стою один
- Суд
- Счёт свой на лётные часы
- Таёжная история
- Татьянин день
- Тебе - взрослеющей...
- Тебе – сомневающейся
- Только б не было войны
- Хроника последнего рейса
- Центуриону
- Чему бывать – не миновать!
- Что на войне страшней всего?
- Чужое письмо в прошло
- Шахтёрская история
- Шпана
|
Таёжная история
Слова: Андрей Каре
Исп.: Андрей Каре
Во времени я потеряться не смею,
Хоть жить на свободе давно не умею.
Отвечу не каждому я на вопросы –
Пускай обижаются и смотрят косо.
Судьба не жалела, судьба не щадила,
Толкала взашей и по краю водила –
В лесах и болотах искал я добычу,
Как пёс после выстрела рыщет за дичью.
Где бурные реки и хмурые горы,
Там был для других я надёжной опорой.
Учил географию я не за партой –
В уме рисовал я таёжные карты.
На приисках золото мыл и скитался,
Ходил на медведя и с беглыми дрался.
И где бы ни жил я, чужого не хапал,
Но был всё равно повезён по этапу.
Похлёбка-баланда и вшивые нары.
В сибирской тайге не бараки – хибары.
Конвой всегда рад потрудиться на славу:
Под печень кирзой засадить на халяву,
И навзничь свалить, да на обе лопатки,
Да так придавить, чтоб заёрзали пятки,
Огреть по башке деревянным прикладом,
Штыком покуражиться… Что ещё надо?
На шкуре своей испытал я немало,
Но всё-таки светлое завтра настало:
Я был амнистирован, освободился
И дёрнул туда, где бы я пригодился.
Но время слизало знакомые лица –
То мразь попадалась, то плут, то тупица.
И заколесил я по градам и весям,
Но чаще был мрачен, чем пьян или весел.
Где жить и кем быть? В ожиданьи ответа
Выстаивал в очередях в кабинеты.
Прописка, расписки, анкеты и бланки,
Копейки на счёт в государственном банке.
Я был неустроен, с властями не ладил,
И тут подвернулся заботливый «дядя»
С душой нараспашку, с работою клёвой,
Подставил в три дня – «загремел» я по-новой.
Но распорядился сам случай иначе,
И вскоре его повязали на даче,
Состряпали дело, пришили «мокруху» -
И на Соловки, чтоб ни слуху, ни духу.
И вдруг через год мы столкнулись нос к носу,
И начал ему задавать я вопросы.
Но он не «кололся», а я не стеснялся…
Он даже не пикнул… А я поквитался!
Что было, то было. Что будет, то будет.
За что? Пусть другие об этом не судят.
Во времени я потеряться не смею.
Дымит «косячок», только я вот не млею…
12.04.1996 |
