21. Из Америки с любовью
22. Иные времена
23. К вопросу об оптимизме после 17.08.1998
24. Кефирный рок - н - ролл
25. Коррида в Барселоне
26. Крысолов
27. Кто стучится в дверь ко мне?
28. Любовное чтиво
29. Любовь к домашним животным
30. Марш гедонистов
31. Менуэт
32. Мечтательный пастух
33. Мизантроп Костюхин
34. Мужики
35. Мы поедем на природу
36. Мы пойдём своим путём
37. Надоело
38. Наша борьба
39. Ночной свистун
40. О большом и малом начальстве

Наша борьба

Слова: Т. Шаов
Исп.: Тимур Шаов

Я проснулся в мировом настроенье:
Простиралось предо мной воскресенье.
Я из душа щебетал, будто птенчик:
«Муся, мужу принеси полотенчик!»

А в обед пришёл Чурилин с цветами,
Долго ручки целовал моей даме.
Пили белое вино, ели стюдень.
Мы ж не гопники — культурные люди.

В телевизоре — Филипп Кьеркегоров,
А после — новости про то да про это.
И вдруг показывают нам прокурора.
Прокурор с утра — дурная примета.

А лицо у прокурора такое…
Ух, ну прям «не подходи — арестую!»
Возмущённое лицо, правовое.
Оказалось, он узнал, что воруют!

   Он сказал: «С воровством начинаем борьбу!
   Мы исправим горбатых могилою!
   Налечу, говорит, растопчу, говорит,
   Проглочу, говорит, не помилую!»
   Тут я встал: «Слава Богу, мы дожили!» –
   Прослезился и выпил до дна.
   А Чурилин сказал: «Ах ты, боженьки!
   Ты совсем дурачок, старина!»

И стал рассказывать какие-то страсти
Про войну каких-то кланов у власти,
Что под маскою борьбы за порядок
Они ж посодют просто всех, кого надо.

Про чекистов, про семью, про интриги,
Кому «Челси», говорит, кому фиги,
И как едят друг друга бизнес-элиты.
А я сидел и только говорил: «Да иди ты!»

«Да! Там по-взрослому война, по-большому!
Реваншисты реформаторов дуют!
А нам покажут интерактивное шоу,
Называется “Где раки зимуют”.

Ну, а ты-то, – говорит, – из каковских?
Огласи-ка, – говорит, – своё кредо.
Ты за питерских или за старокремлёвских?»
Я вообще-то, говорю, за «Торпедо».

   И я так скажу:
   Есть теперь в «Газпроме» газ — это раз,
   А у граждан есть права — это два,
   И пока свободы есть — это шесть.
   Правда, денег нет совсем — ну, это семь.
   Но тем, кто станет выступать, 
   Я не буду наливать.
   Недоволен — пей «Боржоми» — 
   Это триста двадцать пять!
   Я расстроился, и стал я суровый,
   И прогнал его я без посошковой.
   Было слышно, как кричит он в подъезде:
   «Вспоминайте о XVII съезде!»

Он испортил мне, подлец, воскресенье,
Но что хуже, он посеял сомненья.
Мы-то все кричим «ура!», как бараны,
А всего делов, что борются кланы.

Я запутался в интригах — то ль чукотских,
То ли питерских, то ль старокремлёвских.
С подозрением читаю я прессу:
Вроде — факты, только в чьих интересах?

Вот пишут, в Питере плюс два, снег растает,
А в Москве, наоборот, минус двадцать.
И сижу я целый день и гадаю:
А кому же это выгодно, братцы?

Так неужели ж так дела наши плохи?
Но должны ж мы возмутиться когда-то?
Мы ж хозяева страны, а не лохи!
Мы ж как скажем! Да?.. Чё молчите, ребята?