141. Опять тревога (армейская)
142. Опять тревога (2-й вариант)
143. Опять тревога (3 вариант)
144. Оранжевый проспект (памяти Б. Ш. Окуджавы)
145. Орден в кулаке (армейская)
146. Оренбургский пуховый платок (Сл. В. Бокова)
147. Орлёнок (Сл. Я. Шведова/муз. В. Белого )
148. Орловские метели (сл. М. Клещева)
149. Осада Соловецкого монастыря
150. Осени дым (Сл. Аркадий Славоросов/муз. Александр Барыкин)
151. Осенние журавли (сл. Алексей Жемчужников)
152. Осенние журавли (автор Алексей Жемчужников)
153. Осенние листья (сл. М. Лисянского / муз. Б. Мокроусова)
154. Осенний листопад (автор Вячеслав Томенко)
155. Осенний мотив (сонет) (автор Иван Засимовский)
156. Осенний сад. Промокшая скамейка (Прислала Галина Федоровская)
157. Осенняя любовь (Марина Мосур)
158. Осенняя роса
159. Осенняя скрипка – прозрачная мука (прислала Musya Avgust)
160. Осень

Осада Соловецкого монастыря

Во Москвы-то было во царстве, 
Во прекрасном государстве, 
Перебор-то был боярам, 
Пересмотр-от был воеводам. 
Из бояр, бояр выбирали, 
Воеводу-ту поставляли,
Воеводу-ту непростого, 
Его роду же непростого, 
Из бояр князь Салтыкова. 
Воспроговорит-то государь-царь наш, 
Алексей-сударь свет Михайлович: 
"Уж ты гой еси, воевода!
Я пошлю тебя, воевода, 
Ко монастырю святому, 
Ко игумену честному: 
Стару веру-ту порушите, 
Стары книги истребите, 
На огни вы вси сожгите". 
Воспроговорит воевода: 
"Уж ты гой еси, государь-царь наш, 
Волексей ты, сударь Михайлович! 
Как нельзя-то думой подумать 
На свято ведь на это место, 
На прекрасною кенорию, 
Що на светов-то преподобных 
Соловецких ведь чудотворцев". 
Воспроговорит осударь-царь наш, 
Алексей-от сударь Михайлович: 
"Уж ты гой еси, воевода! 
Прикажу я тебе казнити, 
Руки, ноги же отпилити, 
Буйну голову отрубити". 
Воевода-та испугалсе, 
Сам слезами же обливалсе: 
"Уж ты гой еси, государь-царь наш, 
Алексей же сударь Михайлович! 
Погоди ты меня пилити, 
Уж мне дай речь говорити. 
Мне-ка дай же ты силы много, 
Мне стрельцов, борцов, солдатов". 
Що садилсе-то воевода, 
Недалек он, свет, отъехал. 
Он расплакалсе, сам раздумалсе: 
"Хошь я смерть-ту — я приму же!" 
Он раздумалсе воевода – 
Во пути будто разнемогсе, 
Он назад скоро воротилсе. 
На то место-то накупалсе 
Из бояр, бояр князь Пешерской; 
Що садилсе-то воевода 
Он во лёгоньки стружочки; 
Потянули-то ветры буйны 
С полудённую сторонку, 
Уносило-то воеводу 
Ко монастырю святому, 
Ко игумену честному, 
Как ко светам-то преподобным, 
Соловецким же чудотворцам. 
Как стрелял, стрелял воевода 
Во соборну-то божью церковь, 
Уронил-то тут воевода 
Богородицу со престола. 
Вси монахи-ти испугались, 
По стенам-то вси побросались, 
В одну келью-то собирались, 
В одно слово-то говорили. 
Говорил-то всё игумен: 
"Вы не бойтесь-ко, мои дети, 
Не страшитесь-ко этой страсти! 
Мы по-старому ведь отслужим — 
С Христом в царстве с им пребудём". 
По грехам было сучинилось, 
По тяжким грехам сотворилось: 
Захотел-то ведь деревяга 
В святом озера он купатьсе, 
По веревкам через стену-ту опускатьсе; 
Ище пал этот грешник 
Он на сыру-то землю, 
Он сломил свою праву руку, 
Извихнул свою леву ногу. 
Тут пришёл к ёму воевода: 
"Ты скажи-ко нам сущу правду: 
Ище порохом-то ли доволён монастырь,
Ище пушками-то доволен ли, 
Ище крепостью-то крепок ли, 
Да людьми-то ведь он людён ли?" 
Говорил-то тут деревяга: 
"Он ведь крепостью-ту крепок, 
Он людьми тольки не людён. 
Попадите й вы, зайдите 
Дровяным-то в стену окошком". 
Как зашёл-то воевода, 
Рассказал как деревяга; 
Он зачал тут, воевода, 
Стару веру-ту порушил взял, 
Стары книги-ти божьи изорвал всё, 
На огни-ти он прижигал их; 
Всих монахов прирубили, 
В сине море-то пометали, 
Над игуменом наругались: 
Речист язык у его отрежут; 
Через ночь было тако чудо - 
Он ведь сделался весь здравой; 
Они взели его убили - 
Как небесно царство купили. 
Во ту пору-ту, во то время, 
В саму в ту ведь в тёмну ночку 
Ище к нашему царю жо 
К Олёксею-то свет Михайловичу, 
Как приходят к ёму два старца, 
Как хотят-то его убити, 
Руки, ноги да отпилити; 
Говорят ёму таки речи: 
"Уж ты гой еси, государь-царь, 
Олексей ты сударь Михайлович! 
Не разорей-ко ты старой веры". 
Посылат-то ведь царь же скоро, 
Он гонцов-то скоро, солдатов: 
"Старой веры не разоряйте, 
Вы ведь книг-то не разрушайте, 
На огни-то не разжигайте, 
Вы монахов-то не рубите". 
Ище стретили воеводу 
В славном городе во Вологды. 
Воевода-то разболелсе, 
Он в худой-то боли скончалсе.
Государь-от, государь наш царь,
Олексей свет сударь Михайлович,
За воеводой собиралсе,
Жисть своёй жизнью скончалсе.
Понесли его в божью церковь, -
Потекло у ёго из ушей-то,
Потекла у ёго всяка гавря;
Ище уши-ти затыкали
Всё хлопчатой белой бумагой.