Музей Шансона
  Главная  » Архив  » Заметки  » Лейся песня городская и уголовная

Лейся песня городская и уголовная

История русского шансона

Книга Максима Кравчинского «История русского шансона» выглядит убедительно. 850-страничный «кирпич» с самого начала дает понять: разговор предстоит долгий и непростой. Кравчинский исследует жанр, чье существование в современной российской музыкальной истории кто-то оценивает как один из символов деградации общества, кто-то — как единственно возможный саундтрек к веренице скучных будней.

Доказывая право на существование как самого жанра, так и термина, вызывающего у эстетов вполне понятную, переходящую в отторжение неприязнь, автор берется показать пути развития этой неофициальной песенной традиции, замеченной на всех этапах российской истории.

С места в карьер, познакомив с возможным прародителем жанра — «песнотворцем Бояном», Кравчинский ловко ведет читателя кривой дорожкой познания. Под струны гусляров-скоморохов, через салоны с цыганами, эмигрантские рестораны, тюрьмы, штрафбаты, рынки и вокзалы. Кто-то оседает на прокуренных кухнях диссидентствующей столичной богемы. Самые стойкие усаживаются в кабины «дальнобойщиков». Упертые — в компании тех, благодаря кому современные короли жанра и вправду становятся «народными».

Апеллируя цитатами филологов Неклюдова, Веселовского, Орлова и бессчетного количества славистов, лингвистов, исследователей-самоучек, этнографов, коллекционеров, дельцов и, наконец, самих музыкантов, Кравчинский не просто холит и лелеет жанр, он и создает красивый миф. Благодаря которому уже не бросишь с ходу ночному таксисту: «Ив пути мы не слушаем радио «Шансон».

Порой кажется, что сам термин играет здесь роль некой «заманухи», призванной разъяснить суть загадочного феномена. Автор ловко находит ему синоним — «русская жанровая песня», и это очень верно. При всем желании полемизировать вряд ли вменяемый почитатель Вертинского, Реброва, Утесова, Козина, Димитриевича, Дины Верни, Окуджавы, Галича и Высоцкого согласится поставить своих кумиров в один ряд с Токаревым, Полотно, Успенской, Джигурдой, Катей Огонек, группой «Воровайки» и Стасом Михайловым.

Признавая ценность записей Северного, Беляева, раннего Розенбаума и даже Гулько, интеллигентный слушатель согласится с тем, что огромная часть населения огромной страны, мотая сроки, создавала свой фольклор, но непременно добавит, что сроки эти население мотало по очень разным статьям.

Многим ли знакомо имя Юры Морфесси, некогда в эмиграции по соседству с Вертинским исполнявшего «Дорогой длинною» и «Кирпичики», или самого автора «Кирпичиков» — Павла Гурмана? Знают ли, что отец популярного телеведущего, спортивный комментатор Виктор Набутов, попал под суд за исполнение песен Вертинского и Лещенко? Многие ли помнят имена Александра Комара Спиридонова, Валерия Агафонова, Юрия Борисова?

В книге много баек, удивительных (чаще всего драматических) историй из жизни и выживания плюс обширная география «русской жанровой песни», сказочно интересная вначале и до смешного предсказуемая и банальная в конце.

Нейтрально обозначив музыкантов, чей репертуар стал олицетворением пошлости, Кравчинский игнорирует действительно яркие имена. Все-таки кроме Тани Тишинской, Катерины Голицыной и Елены Ваенги существуют Ирина Богушевская, Евгения Таджетова, Ольга Панюшкина, девушки из ВИА «Татьяна», чей талант, исполнительское мастерство и обаяние заслуживают неизмеримо большего внимания.

«История русского шансона» — интереснейшее исследование, вскрывающее нюансы, объясняющее тенденции, но, к сожалению, не дающее ответа на главный вопрос: а что, собственно, дальше, после того как закончится бесконечный парад современных российских «шансонье»?

Алексей Певчев
Известия, 21 сентября 2012 г.


Комментарии

Оставьте ваше мнение

Имя
Email
Введите код 7506

vk rutube youtube

Евгений Рыбаков
Жанна Волкова
Валера Коротин
Амалия Грин
Андрей Школин
Иза Кремер
Юл Бриннер
Татьяна Снопова
 Жека
Владимир Бочаров

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой. И нажмите Ctrl+Enter
Использование материалов сайта запрещено. © 2004-2015 Музей Шансона