Неугомонный

Дождь притаился за окном,
Туман рассорился с дождем,
И беспробудный ветер,
И беспросветный вечер...
О чем-то дальнем, неземном,
О чем-то близком и родном,
Сгорая, плачут свечи...

Автора этой популярнейшей песни называют солнечным бардом России, одним из основоположников авторской гитарной песни, достойным продолжателем жанра русского шансона, открытого Вертинским, единственным, талантливейшим, несравненным... Словом, не жалеют ярчайших эпитетов. А неповторимая Алла Баянова признавалась: «Я никогда не плакала, ни на одном концерте... На концерте Саши Лобановского я плакала дважды...»

Поэту, композитору, певцу 15 февраля исполнилось 72 года, но и 50-ти ему не дашь. Ну, а сам он чувствует себя на 30! Человек-фейерверк.

МОРЯК И ЮРИСТ, РАБОЧИЙ И ВЗРЫВНИК

На Васильевском острове, в малогабаритной двушке, занятой, в основном афишами, снимками и книгами, творит неунывающий бард. Здесь и состоялась наша беседа, которая началась так:

— Не надо называть меня по отчеству, — попросил он. — Я не привык и считаю, что артистов должны звать только по имени. Какая разница, сколько тебе лет? И ведь человека это молодит. Мне по— другому и не надо.

Родился Александр в Ленинграде, в 1935 году, в семье военнослужащего. Отец погиб в 1941-м, защищая наш город. Мать привила ему любовь к песне и старинному романсу. В 1944-м Саша стал курсантом Нахимовского военно-морского училища. На борту крейсера «Аврора», где располагались кубрики и классы курсантов, он написал свои первые песни. Нередко пел их друзьям и на концертах.

Спустя восемь лет юноша поступил в Ленинградский юридический институт, по окончании его работал в Тосненском райотделе милиции. Здесь-то и начал серьезно заниматься песней. Во время часовых поездок на работу на электричке нередко возникало желание написать стихи и песню.

Позже он получил профессию режиссера массовых праздников и эстрады.

Затем — поездки по стране, выступления, знакомства... Кем только ни трудился! Рабочим на заводе в Ленинграде, смотрителем кладбища в Ленобласти, завклубом в Магаданской области, взрывником на свинцовом руднике в Северной Осетии, грузчиком в порту, рабочим в казахской пустыне, руководителем агитбригад в разных клубах, солистом ресторанного оркестра в Воркуте... Словом, университеты были самыми разными.

— Лишь после встречи с французским шансонье Фрэнсисом Лемарком я окончательно решил стать «профессиональным бардом», — уверяет Александр. -После Вертинского восстановил этот жанр на эстраде, чем и горжусь.

«ОТБЫВАЛ НАКАЗАНИЕ ЗА СВОИ ВЗОРЫ»

— Если не ошибаюсь, в вашей яркой биографии, включающей много путей-дорог и профессий, нашлось место и... тюремной «романтике»? — спрашиваю собеседника.

— В заключении я был в КОМИ АССР, где трудился на стройках народного хозяйства, опять же из-за песен. Причем, сделали все по-хитрому. Посадили меня сразу по трем статьям. По одной -за продажу гитары (вроде как спекуляция), по другой статье — за хранение взрывчатки (поехал глушить рыбу, а взрывчатку вынес из шахты, что нельзя...), третья статья — за анекдоты и песни, якобы порочащие советскую власть. Сам-то я — юрист, поэтому понимал, что все это нонсенс. Отбивался, как мог. Да и уже не знали, как прицепиться. Обычное дело для того времени. Потом -год на зоне, два года — на стройках. Фактически два года я провел за решеткой.

Расценивалось это как диссидентство. И когда я в 1975-м освободился, еще ехал домой, а «Голос Америки» уже передавал (дословно): «Из КОМИ АССР в Ленинград возвращается известный бард Саша Лобановский, который отбывал наказание за свои взоры».

Я стараюсь много об этом не говорить, ведь завуалировали так, что я получился чуть ли не уголовником... Освободили за хорошее поведение.

Причина-то одна — песни, и у судьи лежала пачка моих песен. К примеру, шахтером я пел: «А куда мы идем? Там такой же бардак...«Были и сатирические: «Обошелся колхозу в копеечку овес...»

Не люблю вспоминать.

ВСТРЕЧИ СО ЗНАМЕНИТОСТЯМИ

— Говорят, судьба сводила вас с Бродским?

— В 60-е годы я встречался с ним в разных компаниях. Иосиф ведь не работал, поэтому бывал везде, где можно: в кафе, на поэтических вечерах, в домах... Повсюду читал свои стихи. Для меня он остался простым, маленьким, худеньким мальчишкой, пишущим сложные стихи. Ему нравились мои песни «Сиреневые купола» и «Март-апрель».

— И Галича вы помните?

— Однажды я пересекся с ним в одной компании и сразу понял: этот человек сочиняет умные и жесткие сатирические антисоветские стихи, ничего подобного никто не делал.

— Правда ли, что среди ваших друзей был и Высоцкий?

— Нет, конечно. Дружбы с ним быть не могло. Володя нередко приезжал в Ленинград и любил отдохнуть в компании собирателя песен Жоры Толмачева. И когда Высоцкий выпивал, то был неуправляем. Его поведение мне не нравилось. Я-то никогда в жизни не пил. И обычно старался в таких случаях держаться подальше или тихонечко уйти.

Володя очень любил мою песню «Серые шинели».

Получилось, что ни я, ни Высоцкий навстречу друг другу не шли. Но последние годы отношения могли измениться. Однажды Театр на Таганке приехал к нам на гастроли. Артисты жили в гостинице «Астория». Мы с Высоцким обменялись звонками: мол, надо бы встретиться. Даже договорились. Я пришел, а там записка: «Мы поехали на похороны Шукшина. Извини». Позже я уехал в КОМИ.

— В 90-е годы вы виделись с Вадимом Козиным?

— Я поздравлял его с 90-летием у него дома, в Магадане. И в таком почтенном возрасте он с удовольствием играл и пел свои любимые песни, заставлял всех танцевать, веселиться. Никакого уныния! Он не чувствовал себя стариком.

— Удивительным событием Вы считаете и поездку в Америку?

— Это была прекрасная поездка 15 лет назад. Состоялось много встреч с соотечественниками, американцами. А зав. русской кафедрой президент Колби колледжа (штат Мэн) Антони Анемони благодарил меня за интересное выступление. Оказывается, русскую авторскую песню в Америке изучают.

«ОЧАРОВАНА, ОКОЛДОВАНА...» И ДРУГИЕ «НАРОДНЫЕ» ПЕСНИ

— Одной из самых известных ваших песен является «Очарована, околдована...» на стихи Николая Заболоцкого.

— С Заболоцким я виделся всего-то один-два раза. Помню, он прочел эти стихи — и все буквально обалдели. Правда, у него было по-другому: «Зацелована, зачарована, с ветром в поле когда-то повенчана...» Немного я переделал (берет гитару, наигрывает и поет).

Все это такая старина!

— Зато какие имена!

— Знаете, никогда я не болел снобизмом: «Ах, был знаком с самим...» Не в этом. дело.

20 лет я находился в «черных списках». Высоцкому где-то разрешали концерт, где-то нет. Галичу тоже, ведь он был членом Союза писателей. И Окуджава, и Визбор как-то пропагандировались. Меня же «забили» в 60-е годы, когда появились издевательские статьи. Не признавали, а потом и вовсе судили. А оценили меня гораздо позже.

— И когда Вы поняли, что стали знаменитым?

— Когда в ссылку мне прислали пленку, на которой авторитетнейший Аркадий Северный говорит: «Многие великие барды России были Александрами: Вертинский, Галич, Лобановский». Так оказалось, что я — великий бард.

А когда вернулся в Ленинград, увидел, что мою «Балладу о свечах» поют все, не зная, кто автор. Тут я вдруг понял, какую написал хорошую песню. И это при том, что никому свои песни не навязывал, не носил... Их поют. Если песня сама, без авторского участия заслужила свое место, то это великая песня. . Мои песни становились народными. К примеру, тот же есенинский «Клен ты мой опавший».

— Вы играете на какой-то особенной гитаре?

— Гитара у меня старая. Пять-шесть лет поиграешь на одной — берешь новую. Тут никакого секрета нет.

— Кто-то говорил, что Вас можно занести в Книгу рекордов Гиннесса как самого плодовитого автора?

— Может быть, потому что у меня написано около 2500 песен.

— Откуда же столько творческих сил?

— Да я не пил, не курил... И я бабник, то есть люблю и ценю женщин, они очень сильно повлияли на мое творчество. Вдохновляли. Я — человек, который вечно в движении... Еще я очень не люблю говорить о прошлом. Давайте поговорим о настоящем.

КАЖДОМУ ПОСЕЛКУ-ПЕСНЮ

— Чем же интересна ваша жизнь последние годы?

— У меня очень много планов. Конечно, я — пенсионер, инвалид, но до сих пор каждый год выходит 30-50 песен. Могу сесть за стол и неделями не выходить. И вот что любопытно: вроде бы уже обо всем важном написал. А оказывается, что еще столько тем! Недавно решил «озвучить» весь Санкт-Петербург.

— Как это?

— В минувшем году исполнилось 70 лет Приморскому району, где сегодня располагается клуб «Восток». К юбилею я написал семь песен. Но в городе 19 районов, и я хочу каждому району посвятить песни.

— А о Ленинградской области не забыли?

— Ни в коем случае! Я объездил всю Ленинградскую область, и уже есть песни о Выборге, Гатчине, Сосновом Боре. Одна из самых дорогих — о красивом поселке Мга Кировского района. Когда поселок праздновал юбилей, я с большим удовольствием придумал песню. Да и вообще я люблю Кировский район: есть песни о Кировске, Отрадном.

Хотелось бы написать песни о каждом городе и поселке Ленинградской области. Сначала — 20-30 песен о местах, где меня знают. К примеру, о Пикалеве, где я бывал. Очень приятно писать теплые, добрые песни о Ленинградской области.

Понимаю, что лет уже много, но надо еще столько сделать! Еще мечтаю о нескольких мюзиклах. А в настоящее время пишется сага о Маннергейме, ведь он фактически не дал наступать Гитлеру и сам не наступал. В какой-то степени он помог Ленинграду.

«ЛИНИЯ МАННЕРГЕЙМА» И ПЕСНИ КАК УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ

— Есть у меня еще один проект: вместе с клубом «Восток» организовать международный фестиваль городов Хельсинки и Петербург. Потому что Финляндия все больше входит в сферу интересов нашего региона. Мечтаю, чтобы он назывался «Линия Маннергейма». Если раньше эта линия фронта была оборонительной, она как бы «разрывала» нас, то теперь это должна быть линия дружбы, где мы можем пожать друг другу руки, зная, что мы не враги, а друзья: два дня в Финляндии, два дня в Санкт-Петербурге и два дня на самой линии Маннергейма, где отделать один-два дзота, открыть палаточный городок. Скоро буду заниматься организацией такого фестиваля.

И вот еще подумалось: почему же нет фестиваля, посвященного прорыву и освобождению Ленинграда от блокады? Пока это только задумка. 18 января, в день прорыва блокады в 1943 году, можно начать фестиваль и 27 января, в день снятия блокады в 1944 году, завершить.

— Вы стали писать песни даже об экологии?

— В 2001 году я выиграл грант в Экологическом фонде. Из 30-40 проектов, поданных на конкурс, мой занял третье место. Дали средства на проведение Международного фестиваля экологической песни. Второй пока провести не могу: нет спонсоров. Но буду каждый сентябрь открывать такие фестивали под эгидой Всемирной биологической организации (А. Л. — автор «Гимна экологического движения России». — Автор).

— Наверное, это все ваши идеи?

— Это только основные. Еще важная идея — «озвучить» петровские города — те, которые создал лично Петр I.

Проектов у меня тьма. Вот еще я предложил издать учебные пособия — сделать подборку брошюр по 12 песен против наркотиков, табакокурения, алкоголизма, суицида, сквернословия, толерантности. Короче говоря, сейчас я приступаю к большому проекту из 60 песен на нужные школам темы. Сборник песен, которые можно разучить. Это один из моих заветных проектов.

НИКОГДА НИКОМУ НЕ ОТКАЗЫВАЮ

— У Вас такое большое творческое наследие. Почему же Вы живете скромно, на небольшую пенсию?

— Действительно, более 30 лет Михаил Шуфутинский поет «Сгорая, плачут свечи», Жанна Бичевская... В общем-то мне все время приходят переводы. Но, конечно, не все певцы отчисляют средства за исполнение песен. И особенно я не расстраиваюсь. Да, я живу на пенсию в 3,5 тысячи рублей, дополнительно 1 тысяча за инвалидность. Немного... Плюс, выступаю на каких-то концертах. Но чаще всего бардам не платят. То и дело слышишь: «Вы не могли бы попеть для блокадников, ветеранов, выступить в молодежном лагере. Дорогу-то мы оплатим...»

— И Вы не возмущаетесь ?

— Нет. Что Вы? Последние годы повыступать — это же одно удовольствие. Тем более, что голос у меня не изменился. Я никому никогда не отказываю. Поэтому мне, конечно, хочется на гастроли. Зовут в Германию, Израиль, Норвегию... Не могу сказать, что меня забыли. Наоборот. Только пока со здоровьем неважно.

— Здесь на стене у Вас афиши с дарственными надписями Вадима Козина, Аллы Баяновой, Вилли Токарева, Бена Бенцианова... Рядом — подарки из Австралии, Америки... Чего еще желать?

— Теперь готовлюсь написать мемуары. Пора, как говорится.

Tweet

---

Комментарии

Оставьте ваше мнение

Имя
Email
Введите код 5606