Ментовская «Мурка». «Бизнес-мент» создал секретное оружие.

Хочется пацанам риска и лихого куража. Всего этого в избытке в блатной песне. Про чувство чести «по понятиям», про силу одинокого волка, про далёкую мать, которая ждёт. И тянет мальчишек «на подвиги».

Вот и задумались «менты» эту тягу к криминальной романтике отбить, перейти, так сказать, в контрнаступление на песенном фронте. Сначала, как водится, поспорили. Одни говорили, что шансон – «сплошная блатата, недостойная сотрудника милиции». Другие только прибавили звук, слушая «Вороваек» или Катю Огонёк. А третьи создали новый жанр – «ментовской шансон». Контрблатной шансон. Слова вроде те же, и интонации, и словечки, но выводы прямо противоположенные.

У новых авторов «мурка» — это не воровская малина, не двойная агентша жуликов и милиции, а удостоверение сотрудника МУРа. «Менты» смогли создать профессиональную аранжировку, манеру исполнения и заложить глубокий смысл в слова.

Чуть позже обнаружился автор песен. А так же его сайт с таким вот, любопытным отзывом: «Мы, коллектив 2-го вытрезвителя Нальчика, с большим вниманием следим за вашим творчеством. Нам очень нравятся ваши песни, мы слушаем их регулярно и даже ставим их нашим «подопечным».

Оказалось, что контрблатной шансон совсем и не является продуктом целенаправленной контрпропаганды МВД. Просто отставной «мент» сочиняет, а действующие его коллеги – слушают и пропагандируют. Таким образом у него за два года вышло два альбома. В этом месяце автор готовит выпустить третью пластинку. Песни из них охотно включены составителями в более чем двадцать различных сборников шансона на компакт-дисках.

О контакте договариваюсь по всем правилам «ментовской» конспирации – через общие связи, опуская важные детали.

— Называйте меняпо сценическому псевдониму «Николай Юрьевич», — говорит он – Я коренной москвич, член совета директоров одного из предприятий пищевой промышленности. И в силу определённых причин использовать настоящее имя мне неудобно.

— И как это бизнесмена потянуло вспомнить прошлое?

— Обидно стало. Все социальные слои имеют свою жанровую песню – «блатные», шофера, военные. А вот сотрудники милиции – нет. В результате родился цикл песен, посвященных жизни и работе сотрудников милиции, который впоследствии был реализован в альбоме «Мурка (…из жизни ментов)».

В аранжировке, записи и сведении мне помогают музыканты группы «Гуляй Поле» Владимир Бойко и Александр Егоров. Они же выступают в некоторых песнях бэк-вокалистами. В настоящее время есть предложение от исполнителя Михаила Снега.

Я сознательно шёл на то, что бы песни были написаны в музыкальном ряду блатного шансона. Поскольку он более доходчив и привычней. И старался, что бы в песнях присутствовал профессиональный жаргон и отчасти «феня».

Дело в том, что умение говорить на «фене» — составная часть работы оперативника. Конечно в обыденной жизни сотрудник милиции старается их избегать, но, как говорится, из песни слов не выкинешь… -А ваше личное отношение к шансону? Я вот знаю, что Вы Розенбаума слушаете, а многие менты его не уважают за то, что он открыто признавался в дружбе с «ворами в законе»…

— Своё отношение к шансону я выражаю творчеством. Сам люблю слушать, в том числе и Александра Яковлевича. У меня некоторые друзья так или иначе связаны с криминалом: кто-то сидел, кто-то в «братве». Так судьба сложилась. Но у нас было общее детство, юность. Как от этого уйдёшь?

— Могут ли ваше творчество и вообще песни в жанре «ментовской шансон» помочь нынешним сотрудникам милиции отстоять своё достоинство и умерить песенную привлекательность криминального мира?

— Думаю, что да. Всё моё творчество направлено на то, что бы сотрудники милиции почувствовали себя людьми. И что бы наша жанровая песня в молодых сотрудниках вызывала гордость за свою работу и за свой статус защитника общества.

Мы не раз общались по телефону, переписывались в Интернете, но лица своего собеседника я так и не увидел. Конспирация, понимаешь. Видимо, «бывшим» мент не становится никогда.

Комментарий

Ещё Сергей Довлатов в повести «Зона» отмечал удивительное сходство мира по обе стороны решётки: лагерные надзиратели ни по языку, ни по нравам, ни по привычкам не отличались от охраняемых зеков. Правоохранители и правонарушители живут в неумолимом единстве общей судьбы, вот только роли у них разные.

Отсюда и курьёз с «ментовским шансоном». Именно такое и должно было возникнуть у людей, которые провели юность в одних дворах и переулках, а потом шабаш: тебе налево, а мне направо, ты мент, я зек. Но представления о прекрасном, которые формируются в детстве, остались одни на всех: главный «убойные» жанр фольклора для наших людей – это так называемая «песня судьбы», которую по недоразумению называют также «блатной». Нет, господа, на приватизацию песни судьбы уголовный мир не имеет никакого права. Тут все в равной доле: на свой «шансон» могут покушаться и учителя с врачами, и продавцы с официантами, и журналисты с фотографами. И запретить им это не смеет никто, никакой прокурор.

Tweet

---

Комментарии

Оставьте ваше мнение

Имя
Email
Введите код 6686