Музей Шансона
  Главная  » Архив  » Заметки  » Интеллигенция поет блатные песни

Интеллигенция поет блатные песни

В московском клубе "Проект О.Г.И." состоялся концерт классика матерных частушек и хулиганских песен Константина Беляева

Хулигану на вид было лет семьдесят. Солидный такой, в очках, Беляев скорее походил на строгого университетского профессора. Он сидел за столиком возле сцены в компании друзей-музыкантов и напряженно, с некоторой опаской поглядывая на бурлящий вокруг него людской поток, ел горячее жаркое.

Неисправимый хулиган Беляев выглядел очень импозантно

— Ешь, Костя, потом будет некогда! — с трогательной заботой советовал ему какой-то бородатый господин.

Вокруг меня, в тесном пространстве полутемного, Прокуренного зала, украшенного необъяснимыми фаллическими символами, происходила обычная, земная, кабацкая суета. Кто-то обнимался и целовался, кто-то, аппетитно причмокивая, уплетал шашлык, запивая его пивом, кто-то громко искал свободный стул.

— ...Я не думаю, что проблема децентрации субъекта — главное в творчестве Фуко! — негромко говорил кто-то позади меня нежным женским голосом. Обернувшись, я увидел пред собой необыкновенной красоты хрупкую девушку, восторженный взгляд которой был устремлен на собеседницу, кряжистую девицу с короткой, неаккуратной стрижкой. Опасаясь быть втянутым в непонятную дискуссию, я на всякий случай перешел на другую сторону зала.

— ...Пойми ты, чудило! После Ван ден Хевеля никто вплотную и не занимался коммуникативно-дискурсивным анализом по принципу интертекстуальности...

Пивная кружка едва не выпала из моих ослабевших рук. Да вы что тут, сговорились, что ли? Какая-то лингвистическая мафия!

Но тут на сцену, наконец-то доев свое жаркое, поднимается неисправимый хулиган Беляев в сопровождении музыкантов: баяниста, гитариста и басиста, ударяет по струнам своей старенькой семиструнной гитары и неожиданно превращается из слегка усталого, строгого университетского профессора в подгулявшего одесского жигана. Каждое матерное слово, используемое автором в исполняемых песнях, вызывало такую бурную реакцию зала, которой наверняка позавидовал бы великий Децл. Да что там Децл! Сам Киркоров бы от зависти и безысходности запил втихую и ушел бы в монастырь.

А если, не приведи Бог, попадался куплет без мата, Константин вставлял в него самое популярное в народе слово "бл...", и куплет сразу как-то преображался и начинал как бы играть новыми сияющими гранями.

— "Холеру" давай! — орали неистовые лингвисты.

— Костя! "Ах вы, груди" пой! — вторили им стилисты.

— "Вклад ассенизатора"! — горланили поэты.

— Ну вы, ребята, прих...ли! Интеллигенты когда просят — они подносят! — с ярко выраженным одесским акцентом, остроумно переводил концерт в русло товарно-денежных отношений пожилой хулиган. — Слабо стольник баксов положить?

Интеллигенция сразу сникала. Но Константин, несмотря на материальные затруднения, все же пел "Холеру". "Подхватила ту холеру одна бл... от кавалера", — откровенно рассказывалось в этой песне о холере в Одессе в 1970 году,

"Писатель Горький Алексей был остроумнейший еврей!" -запевает Константин. И длинноволосый юноша, и прекрасная приверженка традиционной трибадии, и престарелый рокер в джинсовой жилетке в едином эстетическом порыве подхватывают знакомый с детства припев: "Евреи, евреи! Кругом одни евреи!"

"По тундре, по железной дороге. Где мчит курьерский Воркута — Ленинград..." — поет своим высоким голосом певец. И я вдруг с изумлением замечаю, что давно уже, стоя посреди зала с пивной кружкой в руке, пою вместе со всеми, изредка икая в трудноисполнимых местах, и на глазах моих застыли слезы немого недоумения.

Отчего? Почему? За что мы так любим нашу русскую экспрессивную лексику? О! Загадочная русская душа!

Ни один гимн еще так не объединял меня с массами, как в этот вечер знаменитый, вечно молодой, неувядающий хит уркаганов всех времен и народов. Забыты на время все печали и заботы. Ни слова о земельном кадастре и об аресте Павла Бородина. Есть только железная дорога, бесконечная тундра, неутомимый, целеустремленный беглец Кирюха, а с ним певец хулиганов и интеллектуалов — озорной бард из прошлого века Беляев Костя и его музыка.

ИЗ ДОСЬЕ "КП"

Константин Николаевич Беляев родился в 1934 году в Одессе. Выпускник Института военных переводчиков. Работал диспетчером-переводчиком аэропорта "Шереметьево", преподавателем английского языка в московских вузах. В 60-х годах был одним из самых популярных авторов-исполнителей блатных песен. В 1983 году был осужден по 162-й статье (занятие запрещенным промыслом, тиражирование магнитофонных записей) на 4 года с конфискацией имущества. Отбывал срок на Устюжанской зоне усиленного режима. С 1993 года снова обратился к песенному творчеству. Выступает в ночных клубах. Выпустил два диска "Озорной привет из застойных лет" и "Отбегались, от-прыгались!" и 35 магнитофонных альбомов.

По тундре

Это было весною, зеленеющим маем, 
Когда тундра надела свой зеленый наряд. 
Мы бежали с тобою, опасаясь погони, 
Чтобы нас не настигнул пистолета заряд.

Дождь нам капал на рыла и на дула наганов. 
Вохра нас окружила, "руки в гору" крича, 
Но они просчитались, окруженье пробито. 
Кто на смерть смотрит прямо, пуля тех не берет.

По тундре, по железной дороге, 
Где мчится поезд Воркута — Ленинград, 
Мы бежали с тобою, опасаясь погони, 
Чтобы нас не настигнул пистолета заряд.

Рано утром проснешься, на поверку построят. 
Вызывают — Васильев! И выходишь вперед. 
Это Клим Ворошилов и братишка Буденный 
Даровали свободу — их так любит народ.

Вы теперь на свободе, о которой мечтали, 
О которой так много в лагерях говорят. 
Перед нами раскрыты необъятные дали. 
Как теперь тебе спится, пистолета заряд?

По тундре, по железной дороге, 
Где мчится поезд Воркута — Ленинград, 
Мы бежали с тобою, опасаясь погони, 
Чтобы нас не настигнул пистолета заряд.

Я сижу в уголочке и плюю в потолочек. 
Пред законом виновен, а пред Богом я чист. 
Предо мной, как икона, вся запретная зона, 
А на вышке с винтовкой озверелый чекист.

Мы с тобою бежали, когда тундра одела. 
Когда тундра одела свой осенний наряд. 
Мы бежали по тундре вдоль железной дороги, 
Где курсирует скорый Воркута — Ленинград.

Дождик лил нам на рыла и на ручки наганов. 
Нас Чека окружила. "Руки вверх!" — говорят. 
Но они просчитались, окруженье пробито. 
Тех, кто любит свободу, пули брать не хотят.

Встретит мама сыночка, зарыдает родная, 
Зарыдает родная — сын вернулся домой. 
Это Клим Ворошилов и братишка Буденный 
Даровал нам свободу, и их любит народ.

Это было весною, в зеленеющем мае,
Когда тундра проснулась, развернулась ковром. 
Мы бежали с тобою, замочив вертухая, 
Мы бежали из зоны — покати нас шаром.

Мы бежали, два друга, опасаясь тревоги, 
Опасаясь погони и криков солдат. 
Лебединые стаи нам навстречу летели, 
Нам на юг, им на север — каждый хочет в свой дом.

Эта тундра без края, эти редкие ели,
Тот день бесконечный — ног не чуя, бредем.
Ветер хлещет по рылам, свищет в дуле нагана, 
Лай овчарок все ближе, автоматы стучат.

Я тебя не увижу, моя родная мама,
Вохра нас окружила. "Руки в гору!" — кричат.
В дохлом северном небе ворон кружит и карчет, 
Не бывать нам на воле, жизнь прожита зазря.

Мать-старушка узнает и тихонько заплачет: 
У всех дети как дети, а ее — в лагерях. 
Поздно ночью затихнет наш барак после шмона,
Мирно спит у параши доходяга марксист. 
Предо мной, как икона, запретная зона, 
И на вышке все тот же ненавистный чекист.

Александр Мешков
Собеседник, май 2005


Комментарии

03.02.2007 18:20 Николай [nfsergeev@mail.ru]
А скачать можно???
06.05.2008 09:59 beryia [beryia54@mail.ru]
вторую неделю в голове крутится*, ничего не могу поделать ... вот решил скачать..
17.11.2008 17:17 Александр [1835sany@rambler.ru]
А мне мп3-шку можно скачать?
09.04.2009 21:38

Оставьте ваше мнение

Имя
Email
Введите код 6764

vk rutube youtube

Сергей Крымский
группа Острог
Светлана Малахова
Сергей Гребенников
Олег Биркле
Игорь Дегтярёв
проект Столыпiнъ
Александр Вулых
Григорий Гусинский
Леонид Телешев

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой. И нажмите Ctrl+Enter
Использование материалов сайта запрещено. © 2004-2015 Музей Шансона