С «Жанеттой» по жизни

ШЛЯГЕР СОЗДАН ВО ВРЕМЯ УРОКОВ

"В кейптаунском порту, с какао на борту "Жанетта" доправляла такелаж. Но прежде чем идти в далекие пути, на берег был отпущен экипаж..." Разухабистая эта песенка, любимая моряками, курсантами и всеми веселыми компаниями, родилась в 1940 году. И написал ее девятиклассник 242-й ленинградской школы Павлик Гандельман. Сегодня 78-летний Павел Моисеевич Гандельман вспоминает:

— Ни в каком Кейптауне, тем более в его кабаках, я тогда даже в снах, естественно, не бывал. Но повсюду звучали шлягеры на эротические темы "Джон Грэй", "Девушка из маленькой таверны", "В таинственном шумном Сайгоне". Они возникали ниоткуда, никто не знал их авторов, но пели их все. И мне захотелось сочинить что-то подобное. Такую сокрушительно-кровавую песню на популярный мотив, и посмотреть — вдруг она тоже повсеместно разнесется.

С рифмой Паша подружился в Доме детской литературы на Исаакиевской площади, созданном с благословения Самуила Маршака. Занимался там вместе с будущими известными поэтами Семеном Ботвинником, Чепуровым, Надеждой Поляковой. Свою "Жанетту" писал большей частью на уроках. Начал ее сочинять вместе с одноклассником Трудославом Залесовым, но тот быстро к делу охладел, и авторство целиком стало принадлежать Павлу. Каждый новый куплет зачитывался одноклассникам, которые его утверждали. Стихи Павел писал на известную в то время мелодию Шолома Секунды, уже взятую Леонидом Утесовым для своей песни — "Моя красавица всем очень нравится, походка нежная, как у слона".

Но за пределы школьного круга друзей песня поначалу не выходила. А через четыре дня после выпускного вечера грянула война...

С ЛАДОГИ ПОД СТАЛИНГРАД

Еще в январе 41-го Павел Гандельман подал заявление в Военно-морскую медицинскую академию. И в кронштадтской Школе оружия, куда академия его направила, он неожиданно услышал свою "Жанетту". Пели ее под гитару матросы. Как же мужики расхохотались, когда вчерашний школьник рискнул заявить о том, что автор песни — это он!

В первую блокадную зиму курсантов, уже понюхавших пороха на подступах к Ленинграду, решили эвакуировать. Почти дистрофики, они пешком шли по льду Ладоги, стараясь не смотреть на валявшиеся вокруг мешки с мукой из разбомбленных подвод.

— Перед островом Осиповен я совсем выбился из сил. Сказал своему товарищу: "Я тут полежу, отдохну". А он — бац мне по морде. Пошли дальше. Потом приятель мой выдохся, и мне пришлось ему по физиономии давать. Так и живы остались.

Из города Кирова летом 42-го их курс попал на Сталинградский фронт. Павел стал сержантом, командиром минометного расчета. Бог миловал его — ни одного ранения в сталинградском пекле. А ведь из 205 курсантов вернулась домой только половина.

О своих друзьях Павел Гандельман много лет спустя с Александром Соколовским написал книгу "Курсантская баллада". А на войне ни одной поэтической строчки у него не родилось.

«ВО ИМЯ ФРАНЦИИ ВАМ ЯКОРЬ В КЛЮЗ»

Павел Гандельман в 1944 году.
Позади — сталинградское пекло

В 46-м Павел женился на Гале Баженовой, с которой познакомился на войне. И вот уже 56 лет он с Галиной Тихоновной неразлучен. После окончания Военно-морской медицинской академии судьба помотала их по стране: Гандельман служил военврачом на Балтфлоте, в Финляндии, в Поти, в Караганде. Двадцать лет отработал на военной кафедре Ленинградского педиатрического института. Уже 12 лет как на пенсии, но в прошлом году указом Главнокомандующего ему было присвоено звание полковник медицинской службы.

А лихая "Жанетта" жила своей жизнью. Народ ее дополнял и редактировал. Вместо "с какао на борту" пели "с пробоиной в борту", в схватке в таверне побеждали уже не французы, а англичане, и сама таверна привлекла не тем, что там "души сильные, любвеобильные", а тем, что в ней "юбки узкие трещат по швам". А бывалые моряки пели вместо "Во имя Франции — на шлюпки груз!" — "Во имя Франции — вам якорь в клюз". Кто служил на флоте, знает, какое это крепкое выражение.

В самом конце 70-х Павел Моисеевич прочитал о себе в повести Виктора Конецкого "Третий лишний". Знаменитый маринист описывал, как он звонил автору "Жанетты", пытаясь вытащить его к себе, а тот его обматерил.

— Конецкого я очень уважаю, но было все не так, — говорит Гандельман. — Он действительно мне однажды позвонил очень поздно вечером, был изрядно подшофе и звал в "Асторию", где они с какимито моряками пили и пели "Жанетту". Я отказался приехать, причем абсолютно не выражался. Кстати, так с Конецким мы и не повстречались никогда.

Критики называли "Жанетту" блестящей смесью мастерства Серебряного века и советского романтизма багрицких времен. Автор же до сих пор удивляется популярности своего шлягера. Объясняет все ретро-ностальгией. Самому Павлу Моисеевичу не менее, а может, и более дороги его стихи и песни о войне. Сейчас он гадает, сколько же курсантов из тех, кто сидел вместе с ним в окопах под Сталинградом, смогут собраться в будущем году на 60-летие Сталинградской битвы. И спеть неувядающую "Жанетту".