ПОЗЫВНОЙ - «МАЭСТРО»

ПОЗЫВНОЙ — «МАЭСТРО»

Служба в милицейском спецназе когда-то сама выбрала его, и неоднократные вольные или невольные попытки обмануть судьбу путем смены профиля деятельности неизменно заканчивались для Романа ЮРЧЕНКО обратным и всегда, как правило, незамедлительным переводом в... спецназ. И сегодня он уже не помышляет об ином, ибо, как теперь твердо убежден, с милицейским спецназом породнен кровно и навсегда.

ПОД ЗНАКОМ ЧЕРНОГО БЕРЕТА

Ратное дело Роман выбрал как свою будущую профессию еще в детстве. А могло ли, впрочем, быть по-другому, если мальчишка родился и рос в семье военного моряка, без конца кочующего по отдаленным военным городкам?! С детсадовского возраста в мечтах видел себя только боевым и при этом непременно корабельным офицером. Вот только не предполагал, что, когда мечта эта заветная все же исполнится, носить ему на плечах отнюдь не вожделенные с детства военно-морские погоны при золоченом кортике, а куда более скромные, но от этого, уточним, ничуть не менее благородные милицейские.

Не простым и тернистым оказался этот путь к мечте. Легко, почти играючи, по окончании десятилетки поступил в высшее военно-морское училище, однако уже с первого курса был... отчислен: командиры несправедливо обвинили в нечистоплотности. Кто-то по ночам принялся «шакалить», выгребая из внутренних карманов курсантских фланелек всю денежную наличность. История для отечественной казармы типичная. Разумеется, в массовом количестве посыпались жалобы и особенно много гневных (и причем в адрес командования вуза) — со стороны родителей из числа людей влиятельных. Получившие взбучку ротные отцы-командиры оказались тем не менее бессильны «вычислить» и изобличить виновного, а срок отчитываться перед начальством уже поджимал, вот потому и пошли на откровенный подлог: виновным взяли и «назначили» курсанта Р. Юрченко. А выбор сделали не мудрствуя лукаво: за спиной этого паренька не было высокого покровительства, поскольку его папа всего лишь старший мичман, а мама — вольнонаемный служащий уголовно-исполнительной системы. Роман протестовал, требовал незамедлительного вмешательства военной прокуратуры, но его и слушать не стали: в тот же день выкинули за ворота училища, как нашкодившего кутенка.

Потом, где-то год спустя, к Роману с повинной приезжали те самые столь низко опустившиеся до подлога офицеры. Просили не держать зла: на днях, мол, казарменный карманник был-таки схвачен с поличным за руку и уже в ходе процедуры дознания во всем покаянно признался и в том числе, что за него когда-то пострадал невиновный — теперь уже бывший курсант Р. Юрченко.

— Та страшная обида, неправедно нанесенная мне в период курсантской учебы, и побудила меня принять твердое и осмысленное решение посвятить свою жизнь делу служения Закону, — рассказывает Роман Леонидович. — Именно поэтому, проходя после училища срочную в береговых частях Балтийского флота, неизменно отвечал категорическим «нет» на настойчивые предложения своего командования пополнить ряды контрактников или мичманов. Моя дорога была только в милицию...

14 декабря 1992 года за спиной прощально скрипнули двери КПП части. С этой минуты он военнослужащий запаса. Чем заниматься теперь, знал точно: станет стражем правопорядка. А уже в ходе визита к ми-лицейским кадровикам определился и с будущей специальностью — милиционер моторизованного взвода вневедомственной охраны. Почему выбор пал на эту должность? Да потому, что де-факто это тождественно бойцу группы захвата.

Служба пришлась по душе. А потому старался не ударить в грязь лицом: даже в ходе учебных тренировок выкладывался так, словно действовал в реальном бою. Начальство это оценило, и когда при уголовном розыске райотдела потребовалось создание внештатного подразделения спецназа, первым и вне конкурса в него включили сержанта милиции Романа Юрченко. И хотя новое поприще сулило малорадужную перспективу распрощаться с законными выходными, сам Роман возражать не стал. Для него это была редкая возможность не только отточить свои бойцовские навыки, но и вплотную приобщиться к азам и секретам оперативно-разыскной деятельности.

И вправду, работы теперь стало невпроворот. И это отнюдь не всегда была только силовая поддержка сыщикам. Нередко, пока операция не достигнет финальной стадии, использовался в качестве младшего инспектора уголовного розыска.

Аналитический склад ума, помноженный на творческую натуру, помогал ему в одиночку распутывать достаточно сложные уголовные дела.

Старшие коллеги-опера восхищенно хлопали его по плечу: «Да у тебя, парень, врожденный талант сыщика, хоть сейчас бы зачислили тебя в свои ряды, но вот только школьного аттестата, который ты имеешь, для этого слишком мало: должности ведь у нас только офицерские. В общем, впереди у тебя одна дорога — в милицейский вуз».

Роман стал слушателем-заочником Калининградского юридического института МВД России. В мечтах уже видел себя оперуполномоченным уголовного розыска, но... начальство решило по-другому: как кандидата в офицеры направило Романа в августе 96-го не в угро, а в ряды личного состава отдельного батальона патрульно-постовой службы милиции, ибо там возникла насущная необходимость в создании собственного подразделения спецназа.

Начинал с должности помощника командира обычного моторизованного взвода, но в феврале 1999 года, когда за плечами уже было три курса заочной учебы в вузе, возглавил штатный моторизованный взвод специального назначения. Через считанные недели на погоны «упала» и первая офицерская звездочка — он стал младшим лейтенантом милиции.

Казалось бы, мечта исполнилась: он — кадровый офицер, к тому же представитель элитной когорты российского спецназа, причем спецназовец не только в силу занимаемой должности, но и по статусу — в том же 1999-ом успешно сдал квалификационные экзамены на право ношения при патрульно-постовой форме одежды черного омоновского берета.

И все же строевая служба уже как-то не грела душу. С одной стороны, все никак не заживала обида, вызванная переводом когда-то не в угро, куда настойчиво просился, а в малозаманчивые для настоящего опера структуры милиции общественной безопасности, а с другой — все назойливей и больней на бытовом уровне сказывалось незавидное материальное положение людей в погонах... И в июне 1999 года, как сам теперь оценивает тот свой поступок, «сугубо сгоряча», сел и написал рапорт об увольнении на «гражданку» с формулировкой «по собственному желанию».

Да, в тот период времени, в отличие от начала печально-драматических девяностых, на «гражданке», если ты, конечно, не пьяница и не белоручка, заработать для достойного существования уже можно было. Роман же, и без того никогда не боявшийся тяжелого физического труда, был, ко всему прочему, напомним, уже без пяти минут дипломированным юристом. В общем, без куска хлеба не остался. Скажем больше — трудился не где-нибудь, а занимал должность начальника службы безопасности нефтяной компании. И все же человек ратный переборол в нем человека штатского — душа израненной птицей рвалась обратно в строй. Первое время в нем еще перевешивал аргумент в пользу материального достатка, но к началу 2000 года, когда узнал, что родное для него УВД Калининградской области формирует очередной сводный отряд для отправки в Чечню, решился... Супруга Эльмира, сама носящая мундир (она -прокурорский работник), протестовать и отговаривать не стала.

В состав того сводного отряда Роман не успел. Слишком уж хлопотным и нескорым оказался на поверку процесс восстановления в кадрах органов внутренних дел. Службу начинать выпало с малопрестижной должности инспектора-дежурного медвытрезвителя — ничего другого кадровики бывшему спецназовцу предложить не смогли или, может (кто знает?), не посчитали нужным — все-таки в прошлом «вероотступник». Зажав гордость в кулак, стерпел. К исполнению функциональных обязанностей с первого же дня относился образцово и руководство райотдела через месяц уже само предложило ему перевестись на должность опера. Эта та служба, где грамотные, толковые и добросовестные офицеры нужны как нигде.

Довелось и повоевать во «вторую чеченскую». Несмотря на то, что за плечами не было законченного военного образования, сразу доверили взвод, а на самой войне — самый тяжелый и опасный участок по месту дислокации сводного отряда. Это был блокпост № 8, расположенный у поселка Кундухово Гудермесского района.

— Мы должны были обеспечивать безопасность не только автотрассы, на которой располагались, но и подступов к пролегавшей за спиной железнодорожной ветке Гудермес -Червленная, а также охранять расположенный метрах в ста впереди автомобильный мост через реку Сунжа, — вспоминает Роман. — Место это не самое подходящее для организации долговременной обороны. У нас не было почти никакого тяжелого оружия, а только имелись «Калашниковы» десантного образца — АКМСы, но, правда, снабженные «подствольниками». Гарнизон блокпоста неизменно оказывался в заложниках какой-нибудь очередной огневой дуэли между курсировавшим здесь бронепоездом «федералов» и боевиками, укрывавшимися в «зеленке», что раскинулась напротив блокпоста. По сути, это то же самое, что оказаться между молотом и наковальней.

Самое тяжелое на войне, помимо неустроенного быта, — научиться прицельно, уже первыми короткими очередями накрывать цели из «утяжеленного» АКМС — модификации автомата Калашникова, меньше всего пригодного для снайперских поединков. Лейтенант милиции Роман Юрченко этим искусством на войне овладел не хуже десантников-профи. В 22.40 27 ноября 2000 года блокпост № 8 с двух сторон был подвергнут интенсивному обстрелу бандитами. Масхадовцы действовали наверняка, ибо прекрасно были осведомлены, что в распоряжении калининградцев нет в необходимом количестве ни приборов ночного видения, ни ночных прицелов.

— Не паниковать! — приказал Роман подчиненным. — Действуй, как я...

15 января 2001 года Роман Юрченко в Гудермесе в ходе утренней разведки местности обнаружил на пересечении улиц Клубная и Ватутина свежую фугасную закладку общим весом почти килограмм в тротиловом эквиваленте. Мина была заложена на неизвлекаемость и была вдобавок снабжена радиодетонатором. Безусловно, боевики готовили очередной кровавый теракт против мирных граждан, спешивших поутру на работу, могли пострадать и дети. Действовать надо было быстро и решительно, и Роман не сплоховал: пока сюда добиралась группа разминирования, организовал оцепление вокруг опасной зоны, начал эвакуацию населения. А потом с автоматом наперевес обеспечивал безопасность приехавших военных саперов.

Как гласит один из фронтовых документов, всего в ходе своей трехмесячной фронтовой командировки лейтенант милиции Р. Юрченко, кроме всего прочего, «лично досмотрел 148 автомобилей, проверил 96 граждан, 6 из которых были изобличены им как нарушители комендантского часа и паспортно-визового режима». И еще: «Нарядом блокпоста № 8 под руководством лейтенанта милиции Юрченко Р.Л. за весь период командировки не допущено проникновения членов незаконных вооруженных формирований в г. Гудермес со стороны Терского хребта и реки Сунжа».

Честно заслуженной боевой наградой за все эти действия стала медаль «За отличие в охране общественного порядка», которой на основании Указа Президента РФ он был удостоен через полгода с небольшим после возвращения из Чечни.

Впоследствии в Чечню возвращался не раз, но это были командировки инспекционного характера.

После первой фронтовой командировки родились стихи:

Пацаны, пацаны, я вас вижу как будто реально. 
Вы приходите ночью ко мне, как живые, во сне.
Вы простите, ребята, за все, может, это банально, 
Только я до сих пор, до сих пор остаюсь на войне. 
Ах, Россия, Россия, за что нам такая расплата? 
Как в Чечне не хватает берез, тополей, соловья! 
Ах, Россия, Россия, скажи, разве в чем виноваты, 
Что безумно так любим тебя мы, твои сыновья?

Вновь в строй бойцов спецназа он встал в мае 2002 года. Был переведен на оперативную работу в Региональное управления по борьбе с организованной преступностью.

Сначала служил в СОБРе, а затем — в качестве оперуполномоченного по особо важным делам отделения подготовки и проведения спецопераций отряда милиции специального назначения криминальной милиции УВД Калининградской области.

К марту 2004 года накопилась усталость. К тому же начал испытывать искреннюю потребность в непосредственной работе с людьми. Да и диплом правоведа во многом обязывал самосовершенствоваться на стезе юриспруденции. А удовлетворить эти здоровые амбиции служба в спецназе, в силу своей специфики, уже не могла. Попросился в кадровый аппарат областного УВД. Хотя и потерял существенно в зарплате и льготах, но зато получил прекрасную возможность самореализоваться сразу в двух ипостасях — и как юрист-профи, и как организатор воспитательного процесса.

Однако от судьбы, как известно, не уйдешь, а его, судьба, напомним, — спецназ. Неожиданно вызвали к начальнику УВД генерал-майору милиции Сергею Кириченко. В приемной находился верный друг и побратим по ОМСНу капитан милиции Виктор Галий. Генерал их принял двоих: «Проверка выявила в ОМОНе серьезные и непростительные просчеты в стиле руководства личным составом, что поставило нас перед необходимостью неотложной смены командования. Предлагаю вам, Роман Леонидович, подумать о переводе на должность помощника командира ОМОНа по кадровой и воспитательной работе. Понимаю, что на этой стезе вы еще новичок, но не боги ведь горшки обжигают, тем более беря во внимание ваше доблестное спецназовское прошлое... Да, ОМОН пока к числу милицейских спецподразделений не относится, но такой день, поверьте, не за горами, а посему его бойцов уже сегодня необходимо воспитывать и обучать в «стиле» милицейского спецназа. Командиром отряда назначается капитан Галий. Вы оба — давние сослуживцы и даже, наслышан, друзья. Значит — сработаетесь».

С 8 июня 2004 года Роман Юрч

Tweet

---

Комментарии

26.10.2008 20:18 Юра [bisaka@bk.ru]

кратко Роман любит свою работу и любит творчество

Оставьте ваше мнение

Имя
Email
Введите код 1540