М.Кравчинский, А.Сингал «Борис Сичкин: «Я - Буба Касторский!»

Главы из книги М.Кравчинского, А.Сингала «Борис Сичкин: «Я - Буба Касторский!», серия «Русские шансонье», «Деком», 2010г.

«Боря Сичкин там соседом угощал меня обедом…» (воспоминания Вилли Токарева о Борисе Сичкине).

«Боря Сичкин приехал в Нью-Йорк на пять лет позже меня, в 1979 году. Мы встретились на какой-то вечеринке, разговорились, моментально прониклись друг к другу теплыми чувствами. Как раз незадолго до этого я получил приглашение посетить с гастролями Израиль. Должны были ехать я, моя пианистка Ирина Ола и прекрасный пианист Игорь Кондаков, аккомпанировавший в свое время Эмилю Горовцу. Я связался с организаторами и предложил им дополнить нашу группу Сичкиным. Они с радостью согласились.

Концерты прошли «на ура» и с тех пор мы часто выступали вместе.

Боря был замечательным конферансье. Он здорово представлял меня, оригинально обыгрывал выход, объявлял песню. Потом появлялся с сольным номером сам. Исполнял куплеты или пародию. Мы чередовались, позволяя зрителям получить удовольствие и от музыки, и от юмора.

В Израиль мы летели через Францию. Подлетая к Парижу, мы с удивлением узнали, что посадка будет не в аэропорту «Шарль де Голль», а на военном аэродроме. Как впоследствии оказалось, на борту нашли бомбу. Самолет приземлился и люди отправились к автобусам, а мы как-то не поняли ситуацию, сидим и ждем, когда за нами придут, чтобы отвезти на стыковочный рейс в Тель-Авив.

И за нами пришли… полицейские с собаками (смеется).

– Это вы следуете транзитом из США в Израиль?

– Yes, – отвечаем.

– Что же вы здесь сидите? Мы вас ищем. Ваш самолет давно в небе!

– А мы не поняли.

– Тре бьен. Полетите завтра, – говорит полицейский.

Меня и Борю поразило то, что никто не ругался, не кричал, наоборот, с уважением доставили в гражданский аэропорт, поселили в гостиницу, выделили суточные(!) и вежливо попросили завтра вовремя прибыть на посадку.

Мы занесли багаж в отель, приняли душ, и я предложил: «Давай, возьмем эти суточные, немного добавим своих, поймаем такси и поедем на всю ночь смотреть Париж».

Он, не раздумывая, согласился. Мы провели волшебный вечер: прокатились по Елисейским Полям, посетили Монмартр, где встретили неожиданно много русских художников, зашли в Нотр-Дам послушать капеллу… Кстати, впечатленный, я по возвращении написал песню «Аве Мария», вошедшую в альбом «Козырная карта».

Мы получили огромное удовольствие, но когда, наконец, прибыли в Израиль, то организатор встретил нас в страшном унынии: «Ой вэй! Как же так, вы опоздали? Вчера была пресса, телевидение, радио, а сегодня – я один. Что делать с рекламой?»

– Но это же не наша вина!

– Ладно, попробуем исправить положение. Сегодня эфир на ТВ.

Мы отправились в студию на какое-то грандиозное ток-шоу, где в числе приглашенных был Пласидо Доминго. В общем, спасли положение – на концертах были аншлаги.

В Израиле, помню, мы ходили с ним ночью купаться, потом у рыбаков прямо на пляже купили рыбы, они сварили для нас вкуснейшую уху, мы выпили под нее водочки из переносного холодильника и отправились побродить по злачным местам Тель-Авива. Видели очень много интересного. Боря был человек любознательный, с прекрасной памятью. Мы гуляли по рынкам, сувенирным лавкам, ходили на выставки… А однажды ночью отправились в Эль-Барух (место, славящееся в то время обилием «ночных бабочек»). Мы приехали не за девочками, конечно, а из интереса – тогда вся мировая пресса с возмущением писала об этом явлении, и мы решили взглянуть на это собственными глазами. Мы были поражены: между огромными фурами шныряли тысячи девушек всех национальностей. Боря посмотрел на эту картину и своим колоритным басом произнес: «Я многое повидал, но такого… Израиль переплюнул всех! Давай делать ноги, Вилли, местечко тут неспокойное». И мы ушли в гостиницу – на следующий день нам предстоял концерт.

Еще вместе мы посещали Акапулько, в Мексике, и Рио-Де-Женейро. В Акапулько было частное выступление, а в Рио мы прилетели на концерт для русской диаспоры Бразилии. Ему предшествовала интересная встреча: после концерта в Сан-Франциско ко мне подошел человек, говорящий по-русски, но с очень-очень сильным акцентом. Оказалось, он родом из бразильского Сан-Паоло, сын эмигрантов первой волны. Он записал мой телефон и вскоре организовал выступление. Встречали нас просто с триумфом, после концерта, чуть на кусочки не порвали, каждый хотел пригласить в гости, показать город. Целый день возили по центру и окрестностям Рио, угощали в разных ресторанах…

Он стал для меня больше чем другом, действительно духовно близким человеком. Мы с ним объездили много стран с концертами, исколесили всю Америку. Я увидел в этом человеке гения. В любой обстановке, в любой компании, он своими шутками был способен довести собравшихся до экстаза». Люди были мокрыми от слез, а может быть, и от других источников влаги в организме (смеется). Бывали и такие случаи. Боря Сичкин – это каскад остроумия. Причем шутки его всегда спонтанны. Он никогда не готовился, не признавал домашних заготовок. Ему хватало природного дара, где все было на своих местах: уникальный голос, мимика, жесты… В его исполнении даже «бородатые» анекдоты звучали блестяще. Люди рыдали от смеха. Лучшего рассказчика, чем Боря, я в своей жизни не встречал.

При этом, он не нашел себя в Штатах. Не раскрыл свой талант так, как он сумел сделать это в Советском Союзе. Правда, в конце жизни его заметили. Он снялся в целом ряде голливудских картин у больших режиссеров и, стоит отметить, что его игру американцы приняли с восторгом. Но со славой после роли куплетиста Бубы Касторского, которую он имел в Союзе, это, конечно, нельзя сравнить.

Да, он собирал полные залы, но это не были серьезные залы. Не Карнеги-Холл, не Кремлевский дворец. Это были помещения школ, синагог… Но и там надо было платить за аренду, за аппаратуру. Публика приходила на его выступления, но жить с этого было невозможно. Во-первых, нет и не было необходимой концентрации русскоязычного населения в Нью-Йорке, чтобы даже артист такого уровня, как Сичкин, мог выступать пусть не раз в неделю, но хотя бы раз в месяц. Во-вторых, это совершенно иная публика. Просто потому, что люди в чужой стране больше думают не о развлечениях, а о том, как заработать на кусок хлеба. Поэтому Сичкин давал большой концерт примерно раз в год. Порой были трудности и с продажей билетов. Ведь эмигранты воспринимали своих артистов не как артистов, а как соседей, которые ходят с ними по одним улицам, отовариваются в одном магазине…

Порой я слышу, что Борис Сичкин стал заложником образа Бубы. Я категорически не согласен с такими заявлениями. Сичкин, как артист, был ярок и многолик. Посмотрите, как он сыграл Брежнева в фильмах Оливера Стоуна. Если от него требовалось быть серьезным, он, поверьте, полностью соответствовал требованиям режиссера. Но взгляните на Борю, когда он в концертах показывал пародию на Леонида Ильича, и вы увидите две абсолютно разные личности. Эта реприза была его коронным номером. Когда у нас были совместные концерты, я всегда выходил в зал посмотреть «Брежнева». Причем, каждый раз пародия звучала по-разному.

Благодаря его обаянию и юмору на него с восхищением (а может, и с вожделением) глядели молодые девушки. Они просто млели в его присутствии, грелись в лучах его остроумия. Сичкин пользовался успехом у слабого пола.

Иногда мне задают вопрос: «Почему Боря не выступал в ресторанах Брайтона?»

Боря Сичкин и ресторан не совместимы. Его бы не поняли там. Он был артист, артист от Бога. Прийти, спеть, не обращая внимания на жующую, орущую, дерущуюся публику, он не мог. Ему было необходимо демонстрировать свое искусство, а кабак не то место, где народ всегда готов воспринимать талант. Ресторанная эстрада имеет свою специфику и артисту ее не осилить, стихия Бори – концерты. Он, по-моему, пробовал несколько раз выступать в ночных клубах Брайтон-Бич, но понял, что это не для него.

У него был обширный репертуар, состоявший, прежде всего, из пародий и куплетов поэтому, не смотря на многолетнюю дружбу, я никогда не писал песен специально для Бориса. Он не нуждался в этом, но героем одной из моих вещей он, действительно, стал.

Она звучит так:

С добрым утром, тетя Хая!
Вам привет от Мордехая,
Он живет на Пятой авеню,
Боря Сичкин там с соседом
Угощал меня обедом,
Я ему в субботу позвоню…

История ее возникновения такова. Сичкин жил в Квинсе, в социальном доме, для людей с низким доходом, где часть ренты покрывается за счет государства, и у него был сосед, который жил там же, но еще имел квартиру в самом центре Нью-Йорка, на Манхэттане, на знаменитой 5-й авеню. Каким-то загадочным путем он купил эти фешенебельные апартаменты. Сам жил в Квинсе, а эту квартиру сдавал. И однажды он пригласил нас туда в гости. Впечатления грандиозные! Представьте, квартира стоимостью несколько миллионов, с мебелью и всеми аксессуарами класса «люкс». Как этот эмигрант сумел ее приобрести, я не спрашивал, неудобно такие вопросы задавать.

...На 24 марта 2002 года у нас с Борей был запланирован совместная концертная программа в ресторане «Одесса» под названием «Господа эмигранты». 21 марта я прилетел из Москвы в Нью-Йорк и встречал меня Боря на своем автомобиле. Кстати, я где-то читал, что он плохо водил машину… Не верьте, он водил ее прекрасно. Так вот, Боря довез меня до дому, а вечером следующего дня меня настигло трагическое известие о его кончине. Я был просто в шоке.

Мне позвонили хозяева ресторана «Одесса»: «Вилли, мы просим тебя, не смотря на смерть Сичкина, выступить, ведь билеты проданы». Я говорю: «Вы что, с ума сошли? Дадите в сто раз больше – я не буду выступать без него». Вообще, все свои концерты, запланированные тогда по городам Америки, я отменил.

Мне очень не хватает Бори…»

Буба Касторский

Кадр из фильма «Неуловимые мстители» - Бубе Касторскому аккомпанирует сам маэстро Ян Френкель, автор музыки к фильму

Кадр из фильма «Новые приключения Неуловимых». Буба с собачкой и Яшка Цыган обсуждают, чем еще досадить белякам

Максим Кравчинский на фоне афиши несостоявшегося концерта В.Токарева и Б.Сичкина, у ресторана -Одесса-, Брайтон-Бич, март 2002 года

На съемках программы Час пик с Андреем Разбашем, Москва, 1995