1 2 3 4 5 6
- Все за одного
- Всё осталось в прошлом
- Вторая песня про Вэла
- Вчера сломались на окне
- Где на блюдце зелёной сливы
- Гоп со смыком
- Грустный твистец
- Давай споём
- Давно когда-то
- День рождения
- Для моих больных друзей
- Жизнеописание на вершине холма
- За деревней в зарослях малины
- Завещанье с просьбой быть похороненным на пляже в Сете
- Запоздалый романс
- И темно, и не прибрано
- Из цикла
- Как память сумасшедшую засвечивал
- Как печально на закате
- Как полный кретин
|
Завещанье с просьбой быть похороненным на пляже в Сете
Слова: Ж. Брассенс / пер. М. Фрейдкина
Исп.: Марк Фрейдкин
Костлявая Карга, которой, что есть сил,
я от младых ногтей старательно дерзил,
мой след взяла с сугубым тщаньем.
И вот, припёрт к стене чредою похорон,
за благо я почёл, пока не грянул гром,
внести поправки в завещанье.
Нотариус, в залив Лионский голубой
перо свое макни! Сегодня мы с тобой
запишем, где мне станет пухом
земля и сыщет плоть последний свой приют,
когда на небесах небрежно подмахнут
её развод с заблудшим духом.
Ему – за облака, ушедшим душам вслед
красоток и бродяг давно минувших лет
свой устремить полёт отважный,
а ей – к родным местам отправиться чуть свет
на скором, что идёт прямой дорогой в Сет,
где свалят гроб на двор багажный.
Жаль, наш фамильный склеп немного тесноват –
в нём уж который век могилы нарасхват.
Мне, право, было бы негоже
вломиться к старикам и брякнуть: "Вот, мол, я!
Подвиньтесь-ка слегка, коллеги и друзья,
и дайте место молодежи!"
Поэтому прошу зарыть мой бедный прах
на самом берегу, от моря в двух шагах –
где у моей песчаной ниши,
как в детские года, весёлой чередой
дельфины будут куролесить над водой –
на нашем пляже в Ля Корнише.
Здесь никогда Нептун не сердится всерьёз,
и даже если вдруг корабль пошёл вразнос,
то капитан кричит из рубки:
"Мы тонем, чёрт возьми! Ребята, по местам!
На этой глубине любой спасётся сам –
грузите выпивку на шлюпки!"
И здесь в пятнадцать лет я понял что к чему –
что на песке вдвоём милей, чем одному, –
и, повстречав морскую гостью,
я с нею в первый раз, но до последних строк
и вдоль, и поперёк прошёл любви урок
и поперхнулся первой костью.
Пред мэтром Валери, великим земляком,
всегда останусь я плохим учеником
и лишь в одном успех предвижу:
хоть мне не по плечу его могучий стих,
но если рассуждать о кладбищах морских, –
моё, бесспорно, к морю ближе.
Пусть этот скромный холм меж небом и волной
печальной мысли не разбудит ни одной
ни в ком, и я не пожалею,
коль ширмой станет он купальщицам нагим,
а дети на песке воздвигнут рядом с ним
свои дворцы и мавзолеи.
Ещё лишь об одном просить не премину:
пусть над моим холмом тенистую сосну
посадят, чтобы ненароком
друзей не хватанул здесь солнечный удар,
когда они толпой заявятся сюда
предаться скорбным экивокам.
И пусть в последнем сне мой услаждают слух
мелодии сестёр латинских наших двух,
когда мистраль и трамонтана
мне с моря принесут лозы соседской хмель:
фанданго – поутру, а к ночи – вилланелль,
и тарантеллу, и сардану.
А если невзначай появится из вод
и на краю моей могилы прикорнёт
полуодетая ундина,
заранее прошу прощенья у Христа,
за то, что даже тень от моего креста
чрезмерно станет возбудима.
Герои и цари, Рамзес, Наполеон,
певцы, чей гордый прах упрятан в Пантеон,
вам не понять подобной блажи!
Урок вам и пример – бессрочный отпускник,
что дни небытия проводит как пикник
на средиземноморском пляже.
|
